Политолог Аббас Галлямов в спецэфире программы «Воздух» на канале «Ходорковский Live» рассказал об основных версиях гибели Евгения Пригожина в авиакатастрофе в Тверской области и о том, начнет ли ЧВК «Вагнер» мятеж, чтобы отомстить.
— Аббас, как вы полагаете, что же случилось в небе над Тверской областью?
— Насколько я понимаю, Росавиация все-таки подтвердила, что Пригожин был в числе тех, кто был на борту.
— Она подтвердила, что был такой человек в списках. Просто, чтобы быть окончательно в этом уверенным, должна, наверное, пройти экспертиза, должны найти его останки, документы. Но да, в списках он был.
— Ну, давайте до конца пойдем и скажем, что даже если будет проведена экспертиза, — а поскольку в России никакой независимой экспертизы нет, а есть экспертиза исключительно та, которая подконтрольна властям, — то и в этом случае мы тоже до конца не можем быть уверены в том, что это действительно был Пригожин. Сейчас не исключена ни одна версия.
Пригожин прожил такую жизнь… это надо умудриться, чтобы твоей смерти радовались одновременно и украинцы, и Путин. А он вот как-то умудрился. Не исключено ничего, включая то, что это операция прикрытия, которую он сам организовал, то есть отход на какие-то заранее подготовленные позиции. Что он сменил внешность для маскировки и собирается спокойно прожить остаток жизни где-нибудь в пампасах. Тоже не исключено. Поэтому сейчас можно самые разные версии рассматривать.
Но мейнстримная версия — это, конечно, месть Путина. И не просто месть. Для Путина было очень важно послать такой месседж всем остальным, кто на все это смотрел и думал: оказывается, так можно? То есть Пригожин устроил то, что он устроил, и ничего? И в шоколаде себя чувствует? То в Африке он, то в Беларуси, и деньги ему платят. И это, конечно же, соблазн.
Когда режим слабеет и элиты им недовольны, всегда увеличивается риск военных переворотов, элитных заговоров, пресловутых шарфиков и табакерок. И очень важно было послать сигнал, что не, ребят, такие вещи безнаказанно не проходят. И в этом смысле Путин своего добился и, конечно, эта история сыграет для него в плюс. В какой-то части, в части межэлитных отношений.
С другой стороны, конечно, жирный минус. То есть теперь окончательно можно забыть про ЧВК «Вагнер», а это, на секундочку, было самое боеспособное подразделение российской армии на этой войне. И не то, чтобы у российской армии все хорошо было с эффективностью. Пятится она, причем, имея численное превосходство.
— Есть ли какой-то шанс на то, что «Вагнер» начнет сейчас военный мятеж и будет мстить за убийство Пригожина, за его смерть?
— Я внутреннюю структуру «Вагнера» не знаю, это такая тайна за семью печатями. Я обращаю внимание, что одновременно погиб и Дмитрий «Вагнер» Уткин, заместитель Пригожина, главный организатор военной, собственно, составляющей. То есть Пригожин — он про политику и про финансы, а военная составляющая — это Уткин. И организация [крушения самолета] в этом смысле оказалась очень эффективная, их ликвидировали вместе. То есть могли по отдельности, но ждали момента, потому что важно было вместе, чтобы избежать того сценария, о чем вы говорите.
Я не знаю, в каком состоянии сейчас находится «Вагнер». Была же информация о том, что они большинство [военных] распустили по отпускам и в Беларуси находилось не так много людей. То есть на ваш вопрос невозможно ответить теоретически, надо понимать, в каком «Вагнер» состоянии, кто у них там в авторитете, кроме Пригожина и Уткина. Есть ли там еще кто-то, насколько эти ребята обладают мужеством, харизмой и в нужной степени авантюризмом. Теоретически [этот сценарий] нельзя исключать.
Надо понимать, что базовая штука, которая делает возможной ту реакцию, о которой вы говорите, у «Вагнера» есть. Вот эта корпоративная идентичность, насколько я понимаю, у них действительно сформировалась, с этой задачей Пригожин справился. То есть они с гордостью несут свое звание: мы — «вагнера», «музыканты», мы отличаемся от них. Они, все остальные — это колхоз какой-то, а мы тут белая кость, такая аристократия войны. Это базовая штука, которая сделает возможным то, о чем вы говорите, — условно говоря, стрелецкий бунт. Но, конечно, это не единственное условие, чтобы это стало возможным. Стрельцы тоже не всегда бунтовали. Когда у них был Хованский, они устраивали хованщину. А когда его не было, Петр им головы рубил.
— Ну если мы с вами предполагали, что кара настигнет Пригожина, то он-то точно об этом подозревал и какие-то сделал шаги на случай фатальной развязки. Как вы думаете, так ли это?
— Это одна из первых вещей, о которых я подумал, когда услышал о катастрофе. Почему он вообще считал возможным летать над территорией России, зная, насколько он напряг Путина, насколько он ненавистен Путину, насколько важно для Путина от него избавиться?
— Почему он вообще считал возможным находиться в России? Вы помните его парадные фотки на саммите «Африка — Россия» в Санкт-Петербурге?
— Да. Я думаю, что на него слишком много было завязано и в финансовом смысле, и операциональном. «Вагнер», Африка — такие мощные проекты, что он понимал, что без него значительная часть всего того, что на него заведено, будет потеряно, оно Путину не достанется. И, соответственно, Путин не может себе позволить на эмоциях уничтожить Пригожина, то есть ему придется Пригожина терпеть. То есть он переоценил степень рациональности Путина и недооценил степень эмоций: да черт с ней, с Африкой, черт с этими проектами африканскими, черт с ним, с «Вагнером», не будет у меня «Вагнера» на фронте, главное, что я отомщу!
Плюс, помимо этих эмоций, еще и вот этот очень важный месседж, посланный элитам: ребята, не думайте, что такие вещи можно делать безнаказанно. Я думаю, что Пригожина подвела излишняя рационализация Путина, недооценка того, насколько важным считал Путин его уничтожить.
