НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ГАЛЛЯМОВЫМ АББАСОМ РАДИКОВИЧЕМ. 18+
Ссылаясь на опыт Ирана, многие утверждают, что санкции не работают. Люди, мол, к падающему уровню жизни привыкают, да и вообще склонны обвинять в нем не власти своей страны, а тех, кто эти санкции ввел.
До определенной степени так оно и есть – но только до определенной. Повозмущавшись по поводу действий врага, «из-за которого страдают простые люди», граждане начинают постепенно вспоминать, что забота о благополучии местного населения не входит в список задач, которые решают руководители иностранных держав. Этим должны заниматься местные власти. Со временем у людей возникает к последним все больше вопросов: «Ну сколько можно на санкции кивать? Пора самим работать начинать. И вообще, в конце концов, вы-то сами куда смотрели, когда вопрос о санкциях в повестку вставал? Зачем довели до санкций, если знали, что не сможете с их последствиями справиться?»
Что касается адаптации, то она ведь не просто так происходит. Адаптация осуществляется за счет чего-то – в том числе и за счет снижения лояльности по отношению к властям. Любить их сил и поводов остается все меньше, поэтому на месте любви начинает произрастать равнодушие. Последнее постепенно трансформируется в раздражение, а затем и в ненависть. Иран указанный путь уже прошел.
Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на протестую динамику. Предпоследняя протестная волна, получившая наименование «зеленой», потому так и называлась, что протестующие избрали своим цветом священный цвет ислама. Они демонстрировали лояльность системе. Народ выступал против злоупотреблений власти, но не против нее самой.
Зато последняя волна, начавшаяся лет пять-шесть назад, отличалась своей принципиальной антисистемностью. Люди перестали чего-то добиваться от власти и приступили к попыткам ее свергнуть. Если в 2009-м народ выходил на площади, скандируя «Аллаху Акбар», то сейчас он кричит: «Смерть муллам!» Протест, прежде бывший интеллигентским и столичным, пошел в глубинку и стал гораздо более агрессивным. Счет сотрудников силовых структур, убитых в ходе событий прошлой осени, шел на десятки. Раньше такого никогда не было.
Еще один индикатор протестных настроений – слабеющая религиозность населения. Иран – теократия и быть религиозным здесь – обязательное условие лояльности. Официоз заявляет, что 99,5 процентов населения страны – верующие мусульмане. Данные независимых опросов общественного мнения, однако, рисуют совсем другую картину.
Два года назад, отвечая на вопрос социологов из Иранской группы измерения и анализа общественных настроений (GAMAAN) о том, как на протяжении жизни менялось их отношение к религии, 41 процент опрошенных сказали, что оно не поменялось; 6 процентов заявили, что они обрели веру; а 47 сообщили об обратном – о том, что перестали верить. Для страны, в преамбуле к Конституции которой написано, что конечной целью развития является приход к Богу, это совсем нетривиальный результат. Другое исследование той же группы показало, что идею теократии отвергают сейчас 67 процентов жителей Ирана.
А можно вспомнить еще один тренд последнего времени – нападения на мулл. В некоторых случаях с них попросту сбивают тюрбаны, а в некоторых – по-настоящему избивают. Раньше ни о чем подобном и речи быть не могло. Многие священнослужители сейчас жалуются журналистам, что отправляясь на улицу, они вынуждены надевать светскую одежду.
В общем, мнение о том, что после выхода Трампа из «ядерной сделки» и введения против Ирана нынешнего пакета санкций, настроения здесь стали клониться в сторону абсолютно «антисистемных», сейчас является в экспертной среде доминирующим.
Нет никаких сомнений в том, что примерно таким же образом ситуация будет развиваться и в России. Общественность не может долго находиться в том взвинченном состоянии, в котором пытаются удержать ее кремлевские пропагандисты.
Первые признаки эрозии уже налицо: если в начале войны среди наиболее запомнившихся событий последнего времени 75 процентов респондентов «Левада-центра» называли новости, связанные с СВО, то в прошлом месяце их доля составила всего 31 процент. Люди вновь погружаются в быт. Эмоции начинают вытесняться усталостью, пафосные речи политиков все хуже перекрывают проблему растущих цен и деградирующей социальной сферы. Дальше начнет нарастать раздражение.
Процессы эти у нас будут идти быстрее, чем в Иране. Там хотя бы нет делегитимизирующих власть военных неудач, а у нас и они налицо: то «жест доброй воли» под Киевом, то «отрицательное всплытие» крейсера «Москва», то взрыв Крымского моста, то сдача Лимана, то бегство из-под Харькова, то отступление из-под Херсона, то обстрелы аэропортов в Саратове и Рязани, то массовая гибель мобилизованных в Макеевке, то свободно пересекающие границу диверсанты на Брянщине…
